Герман фон Зальц не стал отговаривать рыцаря. В душе он был даже рад, что племяннице выпала столь надежная охрана.

Поскольку зима была не за горами, пришлось заказать в Магренбурге карету и сани. И вот в один из дней октября под прощальный бой барабанов и вой труб отряд тронулся в путь, выбрав для начала направление в сторону замка польского князя Конрада Мазовецкого.

Поляк, узнав о цели путешествия, пришел в неписанный восторг. Впервые в жизни женщина – да еще какая! – едет спасать… мужчину. Вот это любовь!

Отдав дань восторженным комплиментам, Мазовецкий завел долгий разговор о подстерегающих в пути возможных опасностях. И особенно – о тех, что ждут Маргариту, когда она ступит на землю матушки Руси:

– Татарские полчища согнали тысячи русских людей с их земель. И теперь они, голодные и холодные, объединившись в крупные ватаги, бродят по дорогам в поисках наживы.

Маргарита слушала вполуха – что-то подобное говорил ей и дядя, – поэтому осталась непреклонна. Князь усилил охрану девушки, выделив еще два десятка дружинников. Более того, написал письмо князю Даниилу, по земле которого должны были проследовать путешественники. В нем Конрат просил оказывать Маргарите всяческие услуги. Саму же ее предупредил, что татары вновь подошли к русским границам. Тогда осторожный Балк решил, дабы не привлекать излишнего внимания, двигаться не главными, наезженными дорогами, а обходными, укромными тропами.

Петр Ярославич, младший брат Брянского князя Ярослава, был изгнан собственным братом с родной земли из-за опасения, что тот может захватить княжеское кресло, воспользовавшись его не очень крепким здоровьем. А предшествовало тому, как обычно, пресловутое чужое злословие. Один из бояр, по прозвищу Колено, хотел просто сосватать за знатного и видного княжича свою перезрелую дочь, да только Петр послал его ко всем чертям. Тогда-то боярин, затаив злобу и обиду, и пустил слушок, что младой отпрыск грозится-де занять кресло своего нездорового братца. С подачи того же боярина слух сей дошел до ушей жены старшого. И баба так настроила муженька, что Петр едва спасся бегством. А родня не подумала даже не только вступиться, но хотя бы приютить беглеца.

Петр же по натуре был добрым, отзывчивым человеком. Отличался умом, силой и смелостью. И смерды, которых Колено и подобные ему бояре сильно притесняли, потянулись потихоньку к бедному, бездомному князю.

Поразмыслив, Петр, никогда прежде и не помышлявший о княжеском престоле, возгорелся идеей восстановить справедливость. Но вскоре убедился: путь к этому весьма и весьма труден, тем более без денег. А обездоленные к нему все прибывали и прибывали, и их тоже нужно было кормить и содержать. Вот и пришлось выйти на большую дорогу. И побежала по Руси молва о беглом князе и его ватаге. Не сиделось им на одном месте: мотала их нелегкая, как перекати поле.

И вот однажды, решив передохнуть и набраться сил, набрела ватага в глухом лесу на полузаросшее мхом каменное здание. К всеобщему удивлению, оно оказалось целым. Когда лихие люди вошли в дом, на миг им почудилось, что хозяева где-то рядом: вот-вот скрипнет дверь. Однако обильно опутавшая стены паутина убедила их в обратном: здание пребывает в полной и давней заброшенности.

Так они обрели убежище. После долгих походов ватага возвращалась в «свой» дом и украшала его добытыми в боях трофеями. Петр отличался большой ловкостью во владении мечом, и ему никто не мог противостоять. Это в основном и обеспечивало бесчисленные победы.

В один из глухих осенних дней дозорный донес, что в направлении Чернигова движется какой-то отряд, посреди которого, в карете, следует, по всей видимости, женщина. Сообщение дозорного вызвало у ватамана живейший интерес:

– Если карету охраняет целый отряд, значит, добыча нас ждет изрядная.

Взяв столь зоркого стража с собой, Петр отправился навстречу, дабы убедиться в правдивости его слов собственными глазами. Действительно: отряд выглядел грозно. Имелась и карета. Женщины он, правда, не разглядел, но план у него уже созрел.

По возвращении в свое логово Петр разделил людей на две группы. Одной вменялось напасть на отряд с тыла, другой – обеспечить засаду впереди.

…Рыцарь Балк, как все бывалые воины, носом почувствовал опасность, едва отряд въехал в грозный, таинственный лес. Словно крепостные стены, стояли по краям дороги столетние великаны. Их мощные кроны перекрывали тропу, погружая ее в темень средь бела дня. Сумрачна дружина. Все – в ожидании чего-то непредсказуемого. И вдруг… на них и впрямь обрушились какие-то великаны. Пол-отряда полегло под деревьями. Следом раздались разудалый свист и воинственные кличи.

Балк оглянулся. Карета цела! Впереди дорога свободна! Оставив часть дружинников для прикрытия, он полным галопом повел остатки отряда вперед. «Ура! Мы спасены!» – хотелось кричать ему от радости. Но стоило об этом подумать, как на пути, посреди лесной дороги возник здоровенный мужик, из-под шапки которого выбивалась копна рыжих волос. Чужак был обросшим, как болотная кочка, и оттого казался сущим демоном. В руках он держал топор.

Балк остановил коня и приказал двум своим воинам убрать рыжего детину с дороги. Однако тем это оказалось не под силу. Первому же коню разбойник нанес такой удар обухом, что тот рухнул, подмяв седока. Второй всадник быстро присоединился к товарищу, не успев даже выхватить меч. Разбойник же, играючи перебросив топор с руки на руку, принял боевую стойку. И в тот же момент с обеих сторон дороги на дружину Балка обрушилась очередная лавина разбойников.

Схватка была жестокой. Рыцарь оказался искусным воином: лишь благодаря его яростным атакам и умелой обороне нападавшим никак не удавалось прорваться к карете. Казалось, еще миг, и победа останется за ним. Но неожиданно из-за ближайшего дерева выехал на прекрасном вороном жеребце всадник в странном одеянии: безрукавная овчинная одевка была подпоясана фряжским золотым поясом с жемчугами, а голову украшало немыслимое цветное тряпье. Опущенная рука сжимала длинный, зауженный меч. Балк понял, что перед ним вожак, и ринулся вперед. Ему, закаленному дальними боевыми походами, противники в жизни встречались разные: и слабые, и не в пример мощнее. Лишь однажды Балк потерпел от одного русского поражение, да и то на турнире. Так что сейчас этот нелепый разбойник узнает, что такое тевтонский рыцарь.

Битва закипела беспощадная. К удивлению Балка, русский оказался ловким, умелым бойцом. Более того, с его красивого молодого лица не сходила дразнящая улыбка. Обе стороны не спускали глаз с дерущихся. Вот плечо русского засочилось кровью. Возрадовались дружинники, да рано.

Русский вдруг, как дьявол, стал наседать на рыцаря с небывалой энергией. Конь тевтонца начал пятиться и, попав копытом в чью-то нору, дернулся так, что всадник еле удержался в седле. Этого момента оказалось достаточно: разбойник нанес удар такой силы, что рыцарь не успел моргнуть и глазом, как оказался на земле. Меч отлетел в сторону. Рыцарь поднял голову: противник медленно заносил над ним руку с мечом. Балк закрыл глаза: как нелепо оборвется сейчас его жизнь в каком-то диком, глухом, безвестном лесу…

– Стойте! – прозвенел вдруг в наступившей тишине женский голос.

Разбойник оглянулся. И… о Боже! Неужели сам ангел спустился с небес?! Рука так же медленно начала опускаться. Глаза прекрасной незнакомки сверкали праведным гневом, а хрупкая фигурка источала такую решительность, что не уступить ей было просто невозможно:

– Как вам не стыдно?! Он защищал женщину! Вы варвар!

– Защищал женщину? – разбойник расхохотался. – Выходит, плохо защищал! – приблизившись, он неожиданно впился в ее алые губы.

Поверженный рыцарь дернулся было, но над ним тотчас взметнулось несколько мечей. Главарю же наградой за поцелуй стала звонкая пощечина. Но он лишь еще громче расхохотался.

– Что с этим делать? – разбойники указали ему на распростертого рыцаря.

Главарь взглянул на соперника, потом на незнакомку.